|
По советски БСЭ Шкуро, Шкура Андрей Григорьевич [7(19).1.1887 — 17.1.1947], белогвардейский генерал-лейтенант (1919). Родился в Кубанской области в семье казачьего офицера. Окончил Николаевское кавалерийское училище (1907), служил в Кубанском казачьем войске. Участник 1-й мировой войны 1914—18, командир особого партизанского отряда, полковник. Весной 1918 создал контрреволюционный казачий отряд в районе Баталпашинска и в мае — июне совершил налёты на Ставрополь, Ессентуки и Кисловодск, затем командовал Кубанской казачьей бригадой и дивизией в армии Деникина, с мая 1919 командир конного корпуса. Войска под команд. Ш. отличались особой жестокостью и недисциплинированностью, что вызывало недовольство даже белогвардейского командования. После разгрома белогвардейцев эмигрировал, вёл антисоветскую деятельность. В 1939—45 сотрудничал с гитлеровцами, по их указанию участвовал в формировании антисоветских казачьих частей из предателей и белоэмигрантов. В 1945 задержан английскими войсками в Австрии и выдан советскому командованию. По приговору Верховного суда СССР казнён. Известный военачальник Андрей Григорьевич Шкуро родился в 1887 году на Кубани в семье местного казака-подъесаула. Его отец, ветеран нескольких войн, не мыслил себе судьбу сына без военной карьеры.Конечно, военная судьба будущего лихого атамана могла сложиться совершенно по-разному. В принципе, он мог бы стать и обычным тыловым офицером, не нюхавшим пороху. Но его всегда тянуло туда, где гремели выстрелы и слышался звон сабель. Андрей Григорьевич подает военному начальству рапорт с просьбой разрешить ему служить в Персии...Там две сотни русских казаков активно борются с разбойниками, нападавшими на караваны, с контрабандистами и другими «лихими людьми». Молодой офицер преуспел в этой борьбе и получил первую награду — орден Святого Станислава I степени. Но вскоре начальство перевело его служить на Кубань, в 1-й Екатеринодарский конный полк. На родине будущий белогвардейский атаман... записывается в экспедицию, которая отправилась в Читу для разработки новых золотоносных месторождений. Однако начавшаяся Первая мировая война возвращает все на круги своя.В августе 1914 года младший офицер 3-го Хоперского казачьего полка Шкуро оказывается на Галицийском фронте. В первые же дни взвод Андрея Шкуро (всего-то 17 человек!) захватывает 48 пленных и два пулемета. Вскоре талантливый офицер становится командиром казачьей сотни. А в июле 1915 года Андрей Григорьевич успешно применяет в одном из боев легендарную тачанку, намного опередив в военном деле и махновцев, и большевиков. Военное начальство не преминуло отметить подвиги Шкуро. Будущий атаман становится есаулом (то есть капитаном ) казачьих войск, кавалером ордена Святой Анны IV степени и обладателем почетного Георгиевского оружия.
В это время Шкуро вынашивает оригинальную для того времени идею создания кавалерийских отрядов, которые бы осуществляли рейды в тылу врага. Идея инициативного офицера была одобрена, и Шкуро вскоре стал командиром Кубанского конного отряда особого назначения. В рейдах по вражеским тылам проходит 1916 год, а география боевых действий шкуровских казаков была довольно широкой. Они воевали и в Минской губернии, и в районе Южных Карпат, регулярно нанося противнику немалый урон. Примечательно, что со временем его партизаны осознали свое исключительное положение в царской армии и вместе со своим командиром придумали собственные атрибуты. Одним из них стало черное знамя с изображенной на нем волчьей головой. Вполне возможно, что казаки позаимствовали идею у опричников Ивана Грозного, которые для устрашения врагов всегда ездили с притороченной к седлу собачьей головой... А черное знамя с головой волка, в свою очередь, породило и новое, неофициальное название воинской части. Товарищи по оружию все чаще называли шкуровцев не особым конным отрядом, а волчьей сотней или просто — волками...
Февральская революция застает Шкуро и его казаков в Кишиневе, где он служит под командованием знаменитого русского военачальника, графа Келлера. На монархическое восстание командир кубанцев все же не решился и впоследствии направился на Северный Кавказ, а позднее — туда, где ему уже приходилось служить, — в Персию. «Волки» успешно держат фронт против наступающих турецких войск, а их командир, которому был тогда всего 31 год, получает вполне заслуженное звание полковника. Однако противостоящий туркам русский фронт с течением времени все больше раскалывается на белых и красных... Весной 1918 года, Шкуро навсегда покидает Персию и через некоторое время добирается до Кисловодска, где в то время жила его семья. В городе тогда хозяйничали большевики, и их агентам удалось выследить Шкуро. Казачьему полковнику грозил расстрел, но большевистское начальство, учитывая огромный военный опыт арестованного, предлагает ему отречься от «контрреволюционного прошлого» и приступить к формированию красного отряда, который должен был выступить на борьбу с немцами. Шкуро для вида согласился, однако вскоре со своими несколькими близкими соратниками направился в горы. На одной из горных полян Андрея Григорьевича уже ждали несколько «волков» в офицерских мундирах. Полковник от души поприветствовал Южную кубанскую армию, хотя в самой этой «армии» было не более 10 человек. Однако уже довольно скоро под командованием Андрея Шкуро оказался крупный отряд, насчитывавший не менее пяти тысяч человек Большевистское командование с разных сторон двинуло на подавление белых партизан крупные силы, но карательный поход коммунистов провалился. Они так и не сумели уничтожить «батьку» Шкуро и его партизан. А в июле 1918 года шкуровцы выбили красные войска из Ставрополя и вскоре соединились с наступающей Добровольческой армией генерала Деникина. Главнокомандующий вооруженными силами Юга России назначил полковника Шкуро командиром кубанской казачьей бригады.
Деникинская армия перешла в наступление и, ломая сопротивление большевиков, в начале нового, 1919 года дошла до Украины. В марте 1919 года белоказаки уже генерал-майора Шкуро недалеко от Горловки наголову разгромили крупные большевистские силы.Немало фактов свидетельствует, что военные успехи довольно быстро вскружили голову атману. Он считал себя фигурой не менее значительной, чем Антон Иванович Деникин. Дело дошло до того, что Шкуро потребовал от деникинской ставки немедленно присвоить ему очередное воинское звание, угрожая, что в противном случае в России не будет ни белых, ни красных, а останутся только «батька Шкуро» и «батька Махно». Деникин испугался угрозы, и вскоре амбиции атамана были полностью удовлетворены. Шкуро стал генерал-лейтенантом белой армии и командиром 3-го Кубанского корпуса.Кстати, о Несторе Махно Андрей Григорьевич вспомнил тогда отнюдь не случайно. Его отряды были в составе большевистской армии и нанесли серию сильных ударов по шкуровским кубанцам. Но Шкуро знал о крупных разногласиях между Махно и коммунистами и уже 9 мая 1919 года предложил гуляйпольскому атаману военный союз против большевиков. Махно, однако, предложения не принял. В ответ на это в конце мая казаки не стали щадить потенциальных союзников и нанесли махновцам удар. Они прорвали красный фронт, проложив тем самым дорогу всем другим белогвардейским частям. А уже в июне 1919 года Шкуро выбил большевистские отряды из Екатеринослава. В начале июля окрыленный победами генерал Деникин подписал директиву о наступлении Добровольческой армии на Москву.В августе 1919 года генерал-лейтенант белой армии Андрей Шкуро сообщил белогвардейскому командующему, что его конный корпус готов прорваться к Белокаменной и захватить ее. Но Антон Иванович не поддержал инициативу подчиненного — очевидно, не столько из оперативно-страгетических, сколько из некоторых личных соображений... Шкуро получил иное задание: захватить Воронеж, что белоказаки успешно и сделали. А дальше произошло то, чего не могли предвидеть не только белые, но и красные. Казачьи войска охватила «эпидемия» массового дезертирства. Если летом 1919 года корпус Шкуро насчитывал не менее 20 тыс. казаков, то ко времени решающего броска на Москву в его рядах пребывало не более 4 тыс. бойцов... Воспользовавшись таким неожиданным «подарком», Красная Армия быстро перехватила инициативу на фронте. Вскоре ее мощное наступление стало необратимым. Самому Шкуро, однако, еще удалось сплотить вокруг себя остатки 3-го Кубанского корпуса и повоевать с красными и махновцами. Но переломить ход истории было уже невозможно. Вообще победоносное наступление красных глубокой осенью 1919 года стоило карьеры нескольким видным белым военачальникам. Среди них — и Андрей Шкуро.
В начале 1920 года оставшемуся не у дел Шкуро поручили формирование новой кубанской армии. Александр Григорьевич искренне надеялся, что, выполнив приказ, он не только коренным образом изменит ситуацию на фронте, но и возродит свой авторитет в армии. Однако сформированные им части были переданы другому военачальнику, а сам Шкуро был уволен из армии и уже в мае 1920 года оказался в эмиграции. 22 июня 1941 года в очередной раз изменило жизнь белого атамана. Шкуро предложил услуги своим старым врагам — немцам и приступил к формированию казачьих частей, союзных вермахту. В 1944 году специальным указом Гиммлера Андрей Шкуро был назначен начальником Резерва казачьих войск, отделения которого были открыты в Берлине, Праге и других городах. Казаки Шкуро выполняли охранные функции и боролись с партизанским движением в разных странах.
Известно также, что сам Андрей Григорьевич рвался тогда на родину, обещая, что в этом случае он «всю Кубань поднимет против большевиков». Однако родные места ему уже не суждено было увидеть, а его ставка на союз с нацистами оказалась проигрышной. В 1945 году согласно решениям Ялтинской конференции англичане интернировали Шкуро и других казаков-эмигрантов на территории Австрии, а затем выдали их СССР. Советский суд приговорил Шкуро к смертной казни через повешение. Его повесили в 1947 году в Москве, и вполне возможно, что в последние часы и минуты жизни бывший белый атаман вспоминал август далекого 1919 года, когда он мог взять столицу, но так и не взял ее...
Врангель с неприязнью писал о Шкуро: «Несмотря на присутствие в Екатеринодаре ставки, как прибывшие, так и проживающие в тылу офицеры вели себя непозволительно распущено, пьянствовали, безобразничали и сорили деньгами. Особенно непозволительно вел себя полковник Шкуро. Он привел с собой в Екатеринодар дивизион своих партизан, носивший наименование «Волчий». В волчьих папахах, с волчьими хвостами на бунчуках, партизаны полковника Шкуро представляли собой не воинскую часть, а типичную вольницу Стеньки Разина. Сплошь и рядом ночью после попойки партизан Шкуро со своими «волками» носился по улицам города с песнями, гиком и выстрелами. Возвращаясь как-то вечером в гостиницу, на Красной улице увидел толпу народа. Из открытых окон особняка лился свет, на тротуаре под окнами играли трубачи и плясали казаки. Поодаль стояли, держа коней в поводу, несколько «волков». На мой вопрос, что это значит, я получил ответ, что «гуляет» полковник Шкуро. В войсковой гостинице, где мы стояли, сплошь и рядом происходил самый бесшабашный разгул».
Английское правительство за «успешную» борьбу против «красных» соотечественников наградило Шкуро «орденом Бани» Шкуро также возрадовался возможности проявить себя в войне с СССР. Работал с Красновым. В сентябре 1944 года приказом рейхсфюрера СС Гиммлера Андрей Григорьевич возглавлял специальный орган при Главном управлении СС - Резерв казачьих войск. Этот орган занимался регистрацией и сбором всех казаков, находящихся на территории Рейха, включая остовцев и эмигрантов. Резерв казачьих войск должен был пополнять XV казачий кавалерийский корпус войск СС, через учебный (запасной) полк этого корпуса.
Кроме своего запасного полка XV Казачьего Кавалерийского корпуса войск СС бывал Шкуро и в самой дивизии, действовавший в Югославии. Практику террора против местного населения Шкуро, как сторонник "белого террора " времён Гражданской войны в России, поддерживал. «Красные» были для него недочеловеками, подлежащие уничтожению. Кстати, говорят, Андрей Григорьевич был ярым антисемитом.
17. Генерал Шкуро на большевистском судилище. 16 января 1947 г. по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР он был предан мучительной казни в Лефортовской тюрьме (вместе с генералами Султан-Гирей Клычем, С.Н. Красновым, Т.Домановым и др.). Все генералы были повешены 16 января во дворе внутренней тюрьмы МГБ СССР (Лефортово), по мнению некоторых авторов, самым изуверским способом — на мясных крюках за ребро. Лишь одного П. Н. Краснова ввиду его возраста расстреляли. Уже в 1990-е гг. были опубликованы данные, что тела казненных были сожжены в Донском крематории, а прах ссыпан в «братскую могилу невостребованных прахов № 3».
|
|